В ПОИСКЕ... СЕСТРЫ!
[SAOIRSE RONAN]

.. .. .. .. .. .. .. .. .. .. ...      ... .. .. .. .. .. .. .. .. .. ..   Anna Devoll // Анна Деволл    19; человек-индиго; работает на тайную службу "Айон"   ... .. .. .. .. .. .. .. .. .. .. ... СПОСОБНОСТИ И АРТЕФАКТЫ:  Способность - умбракинез или аутогенез. Что-то активно влияющее на окружающих. Есть побочные эффекты.*

• • •  ИНФОРМАЦИЯ • • •      Анна родилась в семье, которую можно окрестить одним единственным словом – покалеченная. Мать, которой было наплевать на собственных дочерей, позволяющая обращаться с собой, как с дерьмом, да отец-тиран, находящий особо удовлетворение в избиение женщин, окружающих его. Анне жилось не сладко, но Терри - ее старшая сестра, пыталась сглаживать все острые углы, защищала и оберегала, как только могла. Будучи на шесть лет старше, именно Тьеррин принадлежали все самые добрые воспоминания – первый шаги Анны, ее слова, улыбки и тянущие ручки, просящие рассказать сказку на ночь, дабы заглушить пьяные разборки отца с матерью. Анна любила Терри и всегда мечтала на нее походить. В малышке уживалось так много этой любви, что даже хватало и на родителей, которые, по мнению сестры не были ее достойны.     А затем Тьеррин стала старше, ей пришлось уехать из города. Девушка хотела вырваться из замкнутого круга, заработать денег, найти хорошую работу, чтобы однажды забрать сестру из мира, в котором для Анны не предвиделось ничего хорошего. Но Деволл просчиталась. Решила, что хорошо знает отчима и что Генри будет не способен надругаться над собственной дочерью. Перед получением диплома Тьеррин вернулась домой и застала ужасную картину, которая до сих преследует ее по ночам. Терри все еще не знает, свершил ли Генри насильственный акт по отношению к Анне или только избил ее хрупкое тельце, так как сама девчушка отказывалась говорить об этом. В тот день, Деволл не долго думая достала пистолет Генри и застрелила его. А потом они с Анной сбежали, сменив имена и начав все с нуля. Казалось, теперь жизнь сможет наладиться. Но спустя некоторое время у Терри проявился дар менять обличья и на ее след вышла тайная правительственная организация. Сестер похитили и если для Терри это стало самым страшным испытанием, то Анна наоборот воодушевилась, считала их кем-то иным. Одаренными, наделенными способностями, подстать Людям Икс из тех комиксов, которые Анна читала в детстве.     Терри была в ужасе от собственных сил, ее сестра же похоже упивалась тем, что тоже смогла обрести что-то, что делало ее более значимой. Бездна, глубокая и неотвратимая, что залегла в ее глазах, казалось поглощала девушку изо дня в день. И в один прекрасный день, когда сестрам дали увидеться, на Деволл смотрел кто-то чужой, пришедший на место той, которую она любила все эти годы так беззаветно. Потом был побег. Приняв личин одного из агентов, Тьеррин удалось выбраться. Она поняла, что не может спасти сестру. Пока не может. Но она все еще лелеет надежду, когда-нибудь воссоединиться с Анной, которая прониклась идеями организации "Айон" и сама уже пытается отыскать подобных Терри и ей самой.     • • •  ДОПОЛНИТЕЛЬНО • • • Если вас заинтересовала Анна, то милости прошу в личку) Игрок я не очень скоростной, но идейный, все расскажу подробнее уже при личном общении. Внешность и имя хотелось бы оставить, но это обсуждаемо. Очень жду свою сестренку)) * Про способность решим вместе) ❖ Связь со мной гостевая или ЛС. А дальше уже по обстоятельствам. пример поста [indent] Крохотный дом, принадлежащий Алтеи Риветт, после появления нежданной гостьи, дышит ей вслед затхлой сыростью, дразня чуткое обоняние ароматами крови и мускатных трав, ведьмовских компонентов не завершенного зелья. Он встречает опустением, не приветливо скрипя под ногами иссохшими половицами, внушая легкий трепет, и страшит темными очертаниями дверных проемов, в которых чудятся очередные образы, навеянные не ее памятью. Здесь сложно не чувствовать себя одинокой и Терри ощущает, как это самое одиночество точит свои острые когти об ее кожу, пробирается внутрь, настежь распахивая грудную клетку, принося за собой не только сумбур и смятение, но и колючий холод. [indent] Аромат ванильных свечей истончился и почти померк, камин, покрытый золой, захватила вездесущая паутина, а учебник по философии и семейный гримуар, лежащие на чайном столике, поросли пылью. Образы, что не принадлежат Тьеррин, снова и снова ударяют в висок, кружатся вокруг, наперебой шепча какие-то незнакомые слова своими жестокими голосами. Они гонят ее прочь, неизменно в облике Алтеи, словно скопировав внешность молодой ведьмы, девушка ненароком залезла в ее самую суть. Многоликая знает, что ей не пристало здесь находиться. Очередной лабиринт, в котором Терри пытается отыскать ключ от следующей двери, передышка в бесконечной гонке, вторжение в обитель той, что отныне красуется в ее отражении. [indent] Но нет лабиринтов без входа и выхода… День за днем она повторяет это как мантру, со скрупулезной аккуратностью сжимая в руках невидимую нить Ариадны, пытаясь выбраться из дебрей кошмаров, что жестоким Минотавром неизменно приходят за ней во снах и наяву, не давая ей отделить правду от вымысла. Упираясь в тупик собственного сознания, Терри дрожит под гнетом старых, не затянувшихся сердечных ран, как осенний листок на ветру и желает лишь одного – теплого покоя, способного согреть ее одинокую душу. Но снова и снова, в этом тягучем тоскливом одиночестве, ей чудятся черно-белые сны. Они полны густой, оглушительной пустоты, в которой отражаются разные воспоминания, мешанина из чужих образов и страхов, приправленных собственным сожалением и горечью от неспособности повлиять на ход событий. Они обступают со всех сторон, пронзая тело сотнями крохотных игл, превращая ее в безмолвного зрителя, испытывающего стокгольмский синдром по садистским пыткам, отключая реальность от происходящего. Она знает, что ждет ее там, впереди, но крики ужаса и боли утопают во мгле,  из которой, в тот же миг, тусклыми вспышками начинают приходить разные воспоминания – пустые глаза Анны, в которых затаилась бездна, истеричные крики матери, тело Генри валяющегося в луже собственной крови, мерцающие лампочки операционной. Сопротивляться бесполезно. И она почти не пытается. [indent] Зеркало, попадающееся на пути, продолжает прятать истину, играя с Тьеррин в прятки. Не ее глаза внимательно смотрят из-под густых волнистых волос, спадающих на лицо. Не ее абрис губ складывается в тонкую линию, вызванную презрением к самой себе и не способностью принять родную личину. Не ее ноздри трепещут, вдыхая здешние запахи. Не ее кожа  блестит от капелек пота, выступивших испариной на гладком смуглом лбу. [indent] Сколько проходит времени прежде, чем Тьеррин расслабляется –   десять часов или пару дней, она точно не помнит. Но дом начинается обретать краски. Тусклые, выцветшие и полинявшие, наполненные в разное время светом зари, яркого солнца и изобретением Эдисона. Старый камин вновь служит источником тепла. А безобразные тени отступают, позволяя ей на краткие мгновения почувствовать себя в безопасности. [indent] Тьеррин любовно касается подушечками пальцев шершавой поверхности, чувствуя сквозь тонкий слой эпителия жесткую деревянную структуру оконной рамы, распахивая ее настежь и провожая рассеянным взглядом янтарно-алый закат, поднимающий с глубин смутную тревогу и предчувствие неминуемой беды. Словно чутье подсказывает, что ее передышка сегодня закончится.  Боль в вывихнутом запястье усиливается, при каждом малейшем движении, поэтому девушка на долгие минуты, истлевающие на часах гулкими ударами секундных стрелок, застывает подле окна, подобно древнегреческой статуи, сделанной, впрочем, вовсе не из мрамора, а из хрупкого стекла. Только тронь – упадет к ногам, рассыпится на тысячи мелких осколков, не соберешь, не склеишь обратно. [indent] Сегодня Тьеррин зажигает свет во всем доме, ведь тьма караулит за каждым углом, смотрит на набранную до краев  фаянсовую ванну и невольно ведет плечами, ежась под пристальным взором демонов прошлого. Столько времени прошло, а она только привыкает к тому, что может свободно делать то, что ей вздумается. Вода смывает усталость, привносит желанное спокойствие. Омывает чужое тело, все еще принадлежащее не ей самой, а в измятой глади на нее снова и снова смотрят чужие глаза. Но к этому привыкаешь. [indent] Она спускается обратно вниз, призраком проникая в гостиную, где полыхает жаркий огонь, с ног до головы окутанная иллюзией покоя, практически неосязаемой и невесомой, механически перебирая озябшими пальцами край белоснежного полотенца. До разомлевшего слуха не сразу долетают звуки, доносимые с прихожей. Терри не слышит, как в замочной скважине поворачивается ключ, как тяжелая массивная ручка падает вниз и дверь поддается натиску человеческих рук. Она ощущает чужое присутствие, когда осенний воздух касается ее обнаженных щиколоток, поворачиваясь в сторону сквозняка и натыкаясь на пристальный взгляд мужских глаз. [indent] То, что начинает гудеть в груди, не имеет ничего общего с ее собственными эмоциями и чувствами. Узнавание, трепет, картинки совместного прошлого. Не ее с этим незнакомцем, а Алтеи. Разрозненные, никак не складывающиеся в единую картинку. Его смех, ее ладони на его груди. Тьеррин становится жутко, и девушка закрывает глаза, чтобы не перепутать ненароком то, что реально и что хранит лишь её память. [indent] - Виктор, - имя срывается с губ раньше, чем она успевает подумать, решить для себя, как действовать дальше. Бежать. Ей надо бежать прочь. Но вместо этого она изучает его лицо, чувствуя, как сердце внутри заходится в бешеном ритме. Так бывает всякий раз, когда кто-то подбирается слишком близко, давит на раны и заживающие швы снова расползаются, изливаясь алой жидкостью наружу. Или предательский орган реагирует на те воспоминания, которые связывали некогда ведьму и этого мужчину. [indent] Его лицо с грубоватыми линиями, небрежной щетиной на волевом подбородке и тёмными глазами, проникающими под кожу, что Терри кажется, что он уже увидел всю ее самую суть, девушка находит привлекательным. Не Тьеррин, конечно же, а Алтея. Или обе. Уже не разберешь. Деволл покачивает и трясет, внутри или снаружи, сложно разобрать, но когда незнакомец, нет, Виктор, делает шаг в ее сторону, девушка невольно отступает назад, ударяясь запястьем о столешницу. И именно боль выводит из оцепенения, возвращая трезвость рассудка. [indent] Он видит перед собой Алтею Риветт. Так тому и быть. [indent] - Зачем ты здесь, Виктор? – спрашивает Терри, придавая своему голосу как можно более небрежное звучание. Стараясь не морщиться, она огибает диван, поплотнее кутаясь в полотенце, - как видишь, я не ждала тебя..